- Уилл! – Однажды ночью Нотт проснулся оттого, что крикнул чужое имя на всю слизериновскую спальню. Эйвери у дальней стены сонно заржал в подушку и Тео осознал, что одноклассники теперь минимум семестр будут его подкалывать. Но один плюс все же в этом был – они подумают, сто процентов подумают, что он влюбился в Уильяма Клируотера, первого красавчика школы, по которому вздыхали процентов восемьдесят студентов и студенток начиная с четвертого курса.
   «Флаг вам в руки», - еле слышно пробормотал Теодор и вновь погрузился в сон. Там он мог беспрепятственно и совершенно свободно проводить время с тем, кто менее всего подходил ему в пару – грязнокровкой Грабли-Плэнком.
   Нотт, впервые осознав свою влюбленность – а она вовсе не началась с той лавины поцелуев, которую на него обрушил изменившийся до неузнаваемости Вильгельм – забился в дальний угол библиотеки. Он долго искал. Долго и выматывающее. Перерыл практически все книги по противоядиям. Но так и не нашел антиамортенцию. Или как там должно называться вариво для разлюбления?
   К завтраку он уже смирился и решил, как среднестатистический слизеринец, получать от ситуации удовольствие. Это было сложно, ибо, как все он точно не был, но воспитание в себе чего-либо нового, лишь закаливало характер. По крайней мере, Тед отныне решил так считать.
   И даже пригласил Вильгельма на свидание. Это был для него вызов и задание. Вроде контрольной по чарам. Справится – значит, изменения проходят успешно. Нет – значит, ты трус и слабак, Теодор Нотт, понял?
   Но вся эта канитель с собственными уровнями восприятия и квестами по психологическим прыжкам, растворялась, словно первый снег на Астрономической Башне, стоило слизеринцу оказаться в объятиях Уилла. Тогда, как не глупо и наивно это бы не звучало, он забывал свой статус, друзей и даже двенадцатую главу, которую о этого объяснял парню рядом.
   Иногда наставали моменты жуткой внутренней борьбы. Нотт ходил по подземельной спальне, тушил пальцами свечи, чёркал пергамент чернилами, ставя кляксы на свежевыстиранной рубашке. Клял Мерлина: «За что?». Ведь совершенно понятно, очевидно и логично, что после Школы они вынуждены будут разойтись навсегда. А если их засекут за одним из гобеленов, то и раньше.
   Вновь скачек кардиограммы, вновь рукотворный обливиэйт забот – Вильгельм пригласил его на свидание, чего раньше никогда не делал. Весь день Тедди провел словно на иголках. Невпопад отвечал друзьям; был рассеян на нумерологии – хорошо хоть в этот раз была лекция, а не практическое занятие; одел рубашку перед встречей навыворот. «Буду бит», - пролетела в голове маггловская примета, подчерпнутая из единственного занятия, на которое он попал три года назад. 
  «Чёрт», - за предыдущую зацепилась мысль новая, но более ужасная, - «я же не зная никаких маггловских обычаев». Тяжелые думы о собственной неосведомленности в мире Гельма, заняли оставшееся время до выхода. Немного отступили они на арьерсцену, лишь тогда, когда на глаза Тео попался колдоаппарат. Теперь он точно знал, чем они займутся в этот осенний вечер. Губы едва расплылись в предвкушающей улыбке.
   Коридоры были пустынны, странно. Преподаватели обычно активизировали свои патрули после семи вечера, а сейчас будто все вымерло. Нет. Не всё. Если ближе подойти вот к тому рыцарю, а Нотт знал, что за ним тайный ход на этаж ниже, то слышны взволнованные голоса.
- Хмм.
   Вцепившись в сокровище у себя на шее, слизеринец скользнул за железного истукана и едва слышно спустился по винтовым ступеням. Выскользнул за толпой, которую интересовал отнюдь не нарушающий правила студент. В полукруге, образованном учениками, двумя преподавателями и завхозом лежало маленькое тельце. В свете факелов рубином блеснул кровь.
   Теодор выдохнул от неожиданности, будто ему дали с размаху по диафрагме, и сделал единственное, что мог в этой ситуации – нажал на кнопку колдокамеры.