Сонная норвежская деревенька тем утром заливалась солнечным светом. Даже летом солнце редко навещало северные края, должно быть, именно поэтому, несмотря на ранний субботний час, все жители Элврана высыпали на улицу. Сквозь толстые балконные стекла доносились крики детей, ржание лошадей и, казалось, было слышно даже деревенский рынок на центральной площади, открывшийся сегодня куда раньше обычного.
Вязкую внутреннюю тишину небольшого особняка на опушке леса нарушил топот маленьких ножек по скрипучему полу второго этажа. Топот стих возле двери родительской спальни, и в следующее мгновение послышался чинный стук. Не дождавшись за пару мгновений реакции, воспитанный ребенок протиснулся в комнату, едва сумев приоткрыть тяжелую дверь, и запрыгнул на большую постель. Торфинн Роули, на свою голову оказавшийся на этой ее стороне, вздрогнул и попытался отодвинуться, страстно желая спасти внутренние органы от необратимых повреждений мельтешащими ручками и ножками.
Безостановочно что-то лопоча на ломаном английском, путаясь в норвежско-датских словах, Бастиан перелез через отца и уселся на колени между ним и заспанным Барти, выглядывавшим из-под одеяла совершенно круглыми, как у совы, глазами. Тор откинулся на подушку и потер лоб. Биологические часы возвестили его о том, что поспать еще пару часов было бы не лишним. В последнее время счастливые родители с огромным удовольствием отвыкли ежедневно вставать чуть ли не с рассветом. Как только Басти научился читать, он до самого завтрака сидел в своей комнате и увлеченно листал книги, выбирая самые красивые предложения, чтобы потом зачесть их вслух.
- Что случилось? – спросил Роули, зевая и кося глазом на Крауча. Бастиан захлебнулся восторгом и, уткнувшись лицом в одеяло предположительно туда, где находился живот младшего родителя, затих в ожидании ласки.
Барти погладил сына по темным, чуть вьющимся волосам.
- Я умею! – на чистом английском издал Басти, поднимая голову.
- Что ты умеешь? – Тор пощекотал пальцами детский бок, снова отчаянно зевая.
- Смотри! Смотри! – ребенок отплоз в изножье постели и обвел родителей блестящими в упоении глазами. А потом очень быстро, в мгновение ока исчез. Роули почувствовал, как Барти хватил удар, и резко сел, вглядываясь в складки одеяла.
В них сидел неприлично черный на фоне белого постельного белья котенок.

Отредактировано Thorfinn Rowle (2013-04-24 22:11:50)

Тор нервно сглотнул и успокаивающе погладил близкого к истерике Барти по спине.
- Любые врожденные формы оборотничества являются следствием мутации гена, отвечающего за магические способности, - заученно отчеканил он. - Это не метаморфизм, не передается по наследству.
То, что именно у его сына проявилась такая мутация и что тот превращается именно в черного котенка, было бы весьма иронично, если бы Роули не был так напуган. Барти же, привыкший к анимагической форме своего благоверного, наоборот быстро освоился и даже приласкал которебенка, в то время как Тор боялся даже прикоснуться к Бастиану. Тот, как настоящий представитель семейства кошачьих, полез к тому, кто его больше всего остерегался: забрался к отцу на плечо, впиваясь острыми коготками в кожу. Роули зашипел, и Барти снял сына от греха подальше.
- Какого молока... - не успел достучаться до здравого смысла супруга он и лишь пронаблюдал за босыми пятками, удаляющимися в сторону лестницы. Какого, к мерлиновой бабушке, молока?
Роули взял сына на руки и вылез из постели вслед за мужчиной, известным в девичестве как Крауч.
- Басти, видишь, как ты испугал папу? Надо предупреждать о таких превращениях заранее, - бормоча что-то воспитательное, он осторожно спустился вниз, прижав к себе теплый комок шерсти. На вычурной нарочито классической кухне Барти наливал молоко в блюдце. - Не сходи с ума.
Тор посадил котенка на стул и погладил его между любопытно торчащих ушей.
Бастиан всегда был особенным, с того самого момента как новоиспеченные молодожены решили завести наследника. Переживающий за все на свете Барти сначала волновался, что ничего не выйдет, потом — что от браков чистокровных не рождается ничего хорошего, ну и под конец — что сын будет похож на своего деда. А еще - что они не сойдутся характерами. Впрочем, когда Басти родился, оба родителя поняли, что и так полюбили бы его всем сердцем, несмотря ни на что. Поводов для разочарований им пока не выдалось: Бастиан оказался на редкость смышленым и любознательным ребенком, хоть и немного непоседливым (ну, ладно, если честно — ни старший, ни младший отец не успевали за ним угнаться, если наследнику приходила в голову какая-то идея), а потому давал родителями сплошные поводы для гордости.
Что касалось лично Роули, за три года жизни Бастиана он успел отметить пока что лишь внешнее сходство с самим собой. В те дни, когда приходилось брать сына с собой на работу, Торфинн седел со скоростью пары-тройки волосков в минуту, а вечером клялся Барти, что больше никогда не подпустит это маленькое оружие массового поражения к музыкальным инструментам. При этом, несмотря на демонстративное отторжение семейных традиций, в глубине души Тор все равно надеялся, что когда-нибудь Басти полюбит старую скрипку так же, как и он сам.
И вот теперь сын был похож на него настолько, насколько это было вообще возможно.
- Когда ему надоест, сам обратится в человека, - Роули подошел к супругу и мягко опустил его ладонь с зажатым меж пальцев блюдцем на стол. - Он же сказал, что получается.

- Ты подумал насчет переезда? – спросил Роули, оставляя на треть опустевшую чашку на столе и принимаясь за приготовление завтрака.
Этим утром Бастиану исполнялось три года, и Торфинн принял решение обсудить с супругом вероятность перебраться в населенный пункт побольше. Ему хотелось снова взяться за работу, выйти наконец из роли домохозяина и няня для сына. В Элвране это возможным не представлялось. Кому здесь вообще сдались новые (ну, в переносном смысле) музыкальные инструменты? Единственное, что Роули мог сделать здесь в плане самореализации – это периодически развлекаться заглядыванием в чужие дома, настройкой домашних фортепиано и обучением основ игре на них (дети были не в восторге, ясное дело). На плату за такие вещи он не жаловался: натуральный обмен в таких условиях был куда важнее денег.
Еще как-то раз попросили починить церковный орган – Крауч смеялся весь вечер.
Кроме того, если уж говорить не только о себе, Басти было бы полезно начать заводить друзей своего возраста – в деревне у него было не так уж и много ровесников, а младше – так и вообще никого. Разве что Хеллеуг с соседней улицы была готова разродиться со дня на день. Так что оставалось уповать на переезд в какой-нибудь крупный город. Столица – это, конечно, слишком, в идеале хотелось бы чего-нибудь в горах.
Роули повел плечом.
- Моя мать готова дать нам денег на это все, - звучало это спокойно, но немного недовольно. Выбирать, правда, не приходилось.
Котенок на столе зашевелился, чихнул и внезапно обратился в темноволосого человеческого детеныша. Прежде чем нервный Барти успел подорваться с места, Тор схватил сына на руки, упираясь бедром в край стола.
- Как здорово ты умеешь, удивил нас так удивил, - искренне сказал он, невольно покачивая Басти и разглядывая совершенно неизменившееся личико. – Кушать хочешь? Или хочешь пойти почитать? – не обращая внимания на попытки отца установить с ним диалог, Басти весь извертелся, пока не наткнулся взглядом на Крауча. Тогда успокоился и задумчиво почесал щеку.
Сделав правильные выводы, Роули сгрузил быстрорастущую ношу супругу на колени и вернулся к плите.
- Кушать все равно придется, - предупредил он. Басти в ответ прижался к папе, цепляясь пальчиками за его пижаму, и умиротворенно засопел.